Я надену чёрное - Страница 55

И как обычно будут проблемы с рассадкой гостей. Большинство из них будут аристократы, поэтому жизненно важно рассадить их так, чтобы никто не оказался поблизости с кем-то чей предок в далеком прошлом убил предка соседа. Учитывая, что прошлое — довольно большое место, а так же то, что предки всех в округе пытались друг друга поубивать из-за земель, денег или чего-то еще, то нужно очень хорошо разбираться в тригонометрии, чтобы до того, как гости доедят свой суп, не случилось новое смертоубийство.

Никто из слуг не удостоил внимания Тиффани, Эмбер или стражников, хотя Тиффани показалось, что кто-то сделал один из этих почти незаметных знаков, которые делают люди пытаясь защитить себя от дурного глаза. Здесь! В этом самом месте! И почему-то у нее сложилось ощущение, что люди не удостаивают их вниманием каким-то вполне определенным образом, словно смотреть в сторону Тиффани было опасно для жизни. Когда девушки прошли в кабинет Барона, он старательно их не заметил. Он был поглощен изучением кучи бумаг, которыми был завален весь стол, и держал в руке кучу разноцветных карандашей.

Сержант деликатно покашлял, но если б он даже закашлялся до смерти, это не вывело бы Барона из сосредоточенности. Поэтому Тиффани довольно громко проорала:

— Роланд!

Он оглянулся, и его лицо покраснело от одновременно смущения и гнева.

— Я предпочитаю слышать «милорд», мисс Болит, — резко ответил он.

— А я предпочитаю слышать «Тиффани», — спокойно парировала она, зная, что это спокойствие еще больше его разозлит.

Он с треском положил карандаши на стол.

— Прошлое осталось в прошлом, мисс Болит. Мы разные люди. И хорошо бы об этом помнить, вы так не считаете?

— Прошлое было всего лишь вчера, — ответила Тиффани, — и хорошо бы чтобы ты так же помнил, что тогда я звала тебя Роланд, а ты меня Тиффани, ты так не считаешь? — Она протянула руку к шее и вытащила его подарок — ожерелье в виде серебряной лошади. Казалось, это случилось столетие назад, но ожерелье было важным фактом. Ради него, она даже поругалась с Матушкой Ветровоск! А теперь она использовала его в качестве улики. — Прошлое нужно помнить. Если ты не помнишь, откуда твои корни, ты не узнаешь где ты, а раз ты не знаешь где ты, значит, и не узнаешь, к чему идешь.

Сержант посмотрел на одного, потом на другого, и, прислушавшись к инстинкту самосохранения, вырабатывающемуся у каждого солдата, когда тот становится сержантом, он решил испариться до того, как по комнате начнут летать вещи.

— Мне нужно отлучиться, чтобы… э… присмотреть за тем, за чем нужно присмотреть. Не возражаете? — спросил он, открыв и тут же быстро закрыв за собой дверь так, что та успела прищемить последний слог его фразы.

Роланд мгновение молча стоял, потом отвернулся.

— Я знаю, где я, мисс Болит. Я стою, надев ботинки моего отца, а он мертв. Я вел дела поместья последние годы, но все это я делал от его имени. Так почему он умер, мисс Болит? Он же вовсе не был стар. Я думал, вы умеете творить чудеса!

Тиффани посмотрела на Эмбер, которая с интересом слушала разговор.

— Может лучше будет обсудить это позже? — спросила она. — Ты хотел, чтобы твои люди привели нас с девушкой, и вот она тут, в здравом уме и невредима. И вовсе я, как ты сказал, не отдавала её феям. Она была гостьей у Нак Мак Фиглов, которые помогали и тебе, причем не раз. И она явилась сюда по доброй воле. — Тиффани внимательно всмотрелась в его лицо и добавила: — Ты их не помнишь, так?

Она видела, что это так, но его разум сопротивлялся тому факту, что он действительно не мог чего-то вспомнить, а должен. Он был пленником Королевы Фей. Забывчивость может быть благословением, но интересно, каких ужасов навоображал его разум, когда Петти рассказал ему, что она забрала его дочку к Фиглам. К феям. Как представить, что он почувствовал?

Она немного смягчила тон:

— Ты помнишь о феях что-то смутное, так? Ничего плохого, надеюсь, но ничего ясного, словно прочел что-то в книге, когда был маленьким, или слышал чей-то рассказ. Я права?

Он взглянул на нее, но невысказанное слово, которое застыло на его губах, подсказало, что она была права.

— Они называют это прощальным даром, — сказала она. — Он является частью утешения. Его дают в том случае, когда лучше забыть что-то, что было или слишком ужасным, чтобы помнить, или слишком поразительным. Я говорю это вам, милорд, потому что Роланд по-прежнему где-то там. Завтра вы забудете даже эти мои слова. Я не знаю, как это работает, но срабатывает почти всегда.

— Ты забрала ребенка у родителей! Они явились ко мне, едва я вернулся утром! Все явились! Это ты убила моего отца? Ты украла его деньги? Ты пыталась задушить старого Петти? Ты отстегала его крапивой? Ты наводнила его дом демонами? Я не верю, что задаю тебе эти вопросы, но миссис Петти считает, что это правда! Лично я не знаю, что и думать, особенно с тех пор, как какая-то фея задурила мне голову! Понимаешь?

Пока Тиффани пыталась придумать какой-нибудь внятный ответ, он плюхнулся в древнее кресло за столом и вздохнул.

— Мне сказали, что тебя застали возле моего отца с кочергой в руке, и что ты требовала от него деньги, — мрачно сказал он.

— Это неправда!

— А разве ты рассказала мне, если б это было правдой?

— Нет! Потому что такого бы никогда не случилось! Я не делаю ничего подобного! Хотя, возможно я и стояла рядом…

— Ага!

— Не смей на меня «агакать», Роланд! Не смей! Послушай, я знаю, люди болтают о всяком, но это не правда.

— Но ты только что подтвердила, что стояла рядом, так?