Я надену чёрное - Страница 27

— Очень жаль, что умер Барон.

— Прости, — сказала ей Тиффани, — я собиралась сказать.

Кельда улыбнулась.

— Думаешь ты, кельдам нужно говорить о таком, девочка моя? Он был достойным человеком, и ты сделала для него все, что смогла.

— Мне нужно отправляться на поиски нового Барона, — сказала Тиффани. — И мне нужна помощь ребят в его поисках. В городе тысячи людей, а они мастера в розысках. — Она подняла глаза к небу. Она еще ни разу не летала до города, и ей совсем не улыбалось делать это в темноте. — Мне нужно отправляться с первым светом, но прежде всего, Дженни, думаю, что Эмбер нужно доставить домой. Ты же хочешь домой, Эмбер, не так ли? — с надеждой спросила она.

Тремя четвертями часа позже Тиффани летела на помеле обратно в деревню. В ее голове не стихали вопли. Эмбер не хотела возвращаться. И она доказала это очень ясно, вцепившись руками и ногами в нору, и громко вопя в полный голос каждый раз, когда Тиффани пыталась ее ласково оттуда вытащить. Когда же ее отпускали, девушка спокойно возвращалась на место подле кельды. Вот так вот. Пытаешься строить планы о чужих судьбах, а у них возникают свои планы.

С какой стороны не посмотри, у Эмбер имелись законные родители. Пусть вы скажете, что они были плохими родителями, и добавите, что это еще очень мягко сказано. Но по крайней мере, они должны были узнать, что их дочь в безопасности… В конце концов, что плохого может случиться с Эмбер под присмотром кельды?

Миссис Петти с грохотом захлопнула дверь, едва завидев Тиффани на крыльце, но потом почти сразу снова открыла, заливаясь слезами. В доме воняло, и не просто застарелым пролитым пивом и подгоревшей едой, а еще и беспомощностью и потрясением. Самая шелудивая в мире кошка, из всех что когда-либо видела Тиффани, была другой частью проблемы.

Сколь бы безмозглой ни была миссис Петти, она была напугана и, стоя на коленях, о чем-то бессвязно умоляла. Тиффани приготовила ей чашку чая, что было не просто из-за брезгливости: вся каменная раковина была завалена грязной посудой, которая в свою очередь была залита грязной, жирной, периодической булькающей, жидкостью. Тиффани понадобилось потратить несколько минут, чтобы отдраить чашку, чтобы из нее можно было пить, и все равно в чайнике что-то гремело.

Миссис Петти сидела на единственном стуле, у которого в наличие имелись все четыре ножки, и что-то бормотала про то, какой ее муж на самом деле хороший, при условии, что ужин подан вовремя и Эмбер не озорничает. Выполняя свои «обходы» в горах, Тиффани уже привыкла к подобного рода отчаянным излияниям. Они были вызваны страхом: страхом того, что случится с говорившим, когда он останется снова один. У Матушки Ветровоск был свой способ решить этот вопрос, который заключался в том, чтобы всем внушить страх перед Матушкой Ветровоск, но у Матушки Ветровоск ушли годы на то, чтобы, ну, быть Матушкой Ветровоск.

Осторожный расспрос, без нажима, выявило новость о том, что господин Петти спит наверху, поэтому Тиффани просто рассказала, что за Эмбер во время лечения присматривает очень добрая леди. Миссис Петти снова принялась плакать. Убогость дома влияла и на нервы самой Тиффани, поэтому она пыталась справиться с собой и не быть жестокой, но разве сложно плеснуть на каменный пол ведро воды и вымести ее за порог шваброй? Разве сложно добыть немного мыла?

Можно даже сделать самой, используя древесную золу и жир. И как однажды сказала ее мать: «Никто не может быть плох настолько, чтобы не суметь вымыть окно и раму». На что отец Тиффани ехидно отвечал: «Никто не может быть плох настолько, чтобы не суметь умыть маму». Но с чего начать в этой семье? И, кстати, что бы там ни сидело и ни гремело в чайнике, похоже собиралось выбраться наружу.

Большинство деревенских женщин с детства росли так, чтобы стать сильными. И это нужно, потому что прокормить семью на зарплату батрака может только сильная женщина. Есть такая местная поговорка, своего рода рецепт того, как справляться с плохим мужем: «Собственный язык на завтрак, медная скалка на обед, и холодный сарай на ужин». Это значило, что хлопотный муж, поднявший руку на жену, останется без завтрака, будет ночевать в холодном сарае, а если еще раз полезет, получит медной скалкой, которая есть в каждом доме для отжима белья. Обычно хлопотные мужья понимали намек с первого раза, не дожидаясь, пока по ним не сыграет кошмарная музыка.

— Не хотите немножко отдохнуть от господина Петти? — предложила Тиффани.

Женщина была бледной как червь и худой точно ручка от метлы:

— О, нет! Он же без меня не справится! — испугалась она.

А потом… все пошло наперекосяк, или точнее, еще хуже, чем было до этого. Но началось все невинно, поскольку женщина и в самом деле выглядела удрученной.

— Ну что ж, по крайней мере, я могу помочь убраться на кухне. — Сердечно предложила Тиффани.

И все было бы отлично, если бы она сама взялась за метлу, но нет, она посмотрела на серый от паутины потолок и сказала:

— Ладно. Я знаю, что вы здесь. Вы всегда где-то рядом, без конца меня преследуете, поэтому будьте лапочками и приберитесь в кухне! — Несколько секунд ничего не происходило, но потом она услышала, потому что прислушивалась, приглушенный разговор с самого верха потолка.

— Ну ты че, оглох? Она ведает, что мы тута! Как эта она завсегда угадывает, а?

Другой голос ответил:

— Эт потому, что мы завсегда за нею ходим, разумеешь, ты, валенок?

— А! Айе! То я разумею. Но я хотел вот что уточнить, рази мы не обещались честно-пречестно никогда не следить?